Маггловские диетологи в один голос призывают общественность к умеренности в употреблении калорийных продуктов, в том числе, и в поглощении сладкой снеди. Но вряд ли говоря о вреде глотания всяческих шоколадок и конфет, они подразумевали опасность попадания на крючок любовного приворота. В подобной недальновидности Рон был с ними солидарен и поэтому без задних мыслей радостно уплел за обе щеки предназначавшийся его товарищу набор котелков с малиновой начинкой, даже не подозревая, чем для него обернется собственное обжорство. Как только последнее лакомство направило свои стопы к пищеводу волшебника, ясность сознания того, махнула ручкой и скрылась в неизвестном направлении, оставив хозяина пожинать плоды неосторожного чревоугодия. Правда, она ненадолго вернулась, спустя некоторое количество времени, но отравленная медовуха Слизнорта, снявшего было нежелательные последствия процесса трапезы, в виде попахивающей помутнением рассудка влюбленности в некую Ромильду Вейн, которую гриффиндорец видел от силы пару раз и даже имени доселе её знать не знал, снова погрузила бедного парня в мерное течение реки беспамятства, кое медики обыденно именуют коматозным состоянием. А нечего предаваться пьянству! – скажете Вы, и будете, несомненно, правы, вот только дело вовсе не в тяге Рональда к алкогольным напиткам, а в несомненно крайне неудачном для него, стечении обстоятельств. Справедливости ради, стоит всё же заметить, что исход распития испорченного зелья мог быть куда более плачевным, если бы не познания Гарри Поттера в области противоядий. И если бы не запасливость Горация, в закромах кладовок коего хранился беозаров камень, то покоиться ныне младшему отпрыску Молли и Артура в земельке заднего двора Хогвартса. Но к счастью, дело ограничилось лишь несколькими днями в больничном крыле, проведенными в беспробудном сне. Неизвестно, то ли симбиоз яда и ингредиентов для приворота вызвал у пострадавшего ряд логических умозаключений, снизошедших на него в виде озарения, пока его организм боролся с болезнью, то ли несколько раз задетое за живое серое вещество решило открыть ему внутреннее око, дабы посвятить в таинства правды матки, но так или иначе – за время отсутствия в бренном мире, Рон понял одну важную вещь, заключающуюся в следующем факте – он осёл. Ибо только осёл мог не заметить явных признаков симпатии, кою выказывала ему некая особа на протяжении последнего полугода, и только осёл мог помимо игнорирования оной ещё и добавлять в происходящее перцу, на глазах у той, к которой сам давным-давно неровно дышал – встречаться с первой попавшейся претенденткой на его руку и сердце. Но как гласит народная мудрость – лучше поздно, чем никогда. Все те дни, что парень пребывал в состоянии нестояния, ему снилась убегающая от него подруга. Очевидцы, рядом с ним в те минуты находящиеся, определённо могли слышать напрасные взывания Рональда к не желающей с ним беседовать в той реальности, даме.
Когда Уизли, наконец, соизволил распахнуть свои голубые очи, обрамленные бледно рыжими ресницами, первым, что он увидел помимо знакомых белых стен владений мадам Помфри, была та самая героиня его печальных сновидений. Девушка мирно дремала на стуле, подле кровати товарища. Ущипнув себя, чтобы окончательно убедиться в яви окружающей обстановки, Рон тут же тихо пробормотал, уповая на то, что речь его достигнет ушей той, кому собственно, предназначена, и не придется все повторять, уже во всеуслышание.
- Гермион, прости меня, пожалуйста. Я бесчувственный чурбан. Не нужна мне никакая Лаванда, да ты и сама, наверное, в курсе... - на последних словах, запал смелости у него иссяк и, покраснев до кончиков ушей, гриффиндорец по самые глаза накрылся спасительной завесой одеяла.